— Привет, сегодня с нами 7ckngMad и мы разговариваем об OG на «Эпицентре». Как у вас дела, ребята? [интервью проходило накануне матча, в котором Team Secret выбила команду с «Эпицентра»].
— Привет! Пока что не очень. Сам турнир хороший, а мы рады снова играть вместе. Но общее настроение как на Manila Masters. Я тогда не смог поехать ни на турнир, ни на буткемп, потому что делал перерыв. Сейчас я об этом жалею, если честно. Я всегда жалею, если беру перерыв, но в то же время понимаю, что это необходимо. Из-за этого мы с командой немного не на одной волне. Когда я не с ними, это всегда ощущается. Потому мы и к Manila Masters подошли не в лучшей форме, и на «Эпицентре» это ощущается.
Мы обычно на буткемпах постепенно разыгрываемся, разбираем патч, смотрим, что мы можем с ним сделать. Это долгий процесс, и потому результаты пока хуже, чем хотелось бы. Тут мы проиграли Team Liquid и LGD.Forever Young, но победили Natus Vincere, так что все висит на волоске. Мы должны выиграть у Team Secret, но даже если мы это сделаем, то в других матчах придется тяжко, и мы в любом случае вылетим из турнира. Но мы еще учимся, так что все не зря.
— На киевском «мейджоре» у вас были серьезные драки с Virtus.pro, а на Manila Masters и тут вы играете заметно хуже. Неужели твое отсутствие так сказывается на команде?
— Ну, сказывается, но сейчас дело не во мне, а в новом патче. Так как меня не было, команда разбирает его медленнее, чем хотелось бы. Но в остальном они играют так же, как и раньше, на высоком уровне. Просто сейчас мы можем попасть в тяжелое положение, но поймем это лишь тогда, когда станет слишком поздно.
— А тут такое уже было?
— Да, в первом матче против LGD.FY. У нас не было никаких шансов на победу, и они нас раскатали. Наверное, мы играли не так хорошо, как могли бы. Но в то же время в девяти из десяти случаев мы в этом матче все равно бы проиграли. Или даже в десяти случаях из десяти. Вторая игра уже была получше, но все равно недостаточно хороша.
Мы постепенно набираемся сил, адаптируемся. Если бы мы начали турнир заново, не проиграли бы так на четырех картах. Но пока все так, как есть.
— В большом спорте принято, что тренер — глава команды. Он принимает решения по трансферам и стратегиям, а игроки их выполняют. В Dota 2 всё так же или нет?
— Нет, в «Доте» все иначе, потому что позиция тренера — довольно новая. Она существует около года. Сейчас тренеры все больше и больше влияют на команду, берут на себя все больше ответственности. Но такие вещи должна решать вся команда. Да, у тренера есть его мнение, но оно есть и у всех остальных. Как и остальные, тренер может его высказать. А решения принимает капитан. В «Доте» это его прерогатива.
— Когда ты сам профессионально играл, тренеров еще не было. Ты когда-нибудь думал, что они нужны?
— Да, припоминаю, что много об этом размышлял. Раньше тем, что сейчас делает тренер, занимался капитан, и нагрузка на него была слишком велика. Слишком много ответственности для одного человека. Обычно это был капитан, но в целом — просто самый сильный человек в команде. Он просто брал и начинал разбираться с проблемами. Мы знали, что вообще-то это не его обязанность, но ему все равно приходилось этим заниматься. Так что да, мы чувствовали, что кто-то такой нужен. И сейчас это тренер.
Сложно сказать, как бы мы играли, лучше или хуже, если бы он у нас был. Но все было бы иначе, это точно.
— Ты отвечаешь не только за стратегию, но и за психологическое состояние игроков. А раньше этим никто не занимался. Как ты думаешь, это сильно вредило командам?
— Да, сильно, причем всем. Абсолютно всем. Я на 100% в этом уверен. До сих пор психологическое состояние игроков далеко от идеала. Я стараюсь помочь в этом моей команде, но в то же время понимаю, что это не мой профиль. Я достаточно разбираюсь в «Доте», чтобы заниматься стратегиями, но что касается психологии, то тут моей компетенции не хватает и я просто следую инстинктам. Я говорю игрокам то, что, как мне кажется, им сейчас нужно услышать. Но я действую наугад. Конечно, я учусь, ситуация улучшается, но все-таки это дело непростое. Так что в будущем «Доте» понадобятся еще и спортивные психологи.
— А если бы ты мог выбрать какую-то одну роль, то ты бы больше занимался непосредственно «Дотой»?
— Ну, прямо сейчас я могу и тем, и другим заниматься. Командная психология мне вообще кажется очень интересным делом, но стратегия проще. И если бы меня позвали тренировать кого-то другого, я бы предпочел психологией не заниматься. Для этого нужно понимать, что говорят игроки, что они думают, а это долгий процесс. Если ты профессиональный психолог, тебе будет легче в этом разобраться. Но когда всему приходится учиться в бою, это отнимает слишком много времени.
— В Dota 2 успешными тренерами обычно бывают бывшие профессиональные игроки. Как ты считаешь, просто хороший игрок может быть тренером? Например, аналитик и тренер TNC Мюриэль «Kipspul» Хайсман никогда не играла в «Доту» на профессиональном уровне, но она здорово помогает команде.
— Так как у меня другой бэкграунд, мне сложно сказать. Да, людям без опыта профессиональных выступлений будет тяжело понять команду, но это не значит, что они не справятся. Когда ты живешь с игроками, все время общаешься, рано или поздно ты сам становишься как они.
Но такие тренеры могут не понимать, как мыслят другие команды, ведь все коллективы отличаются друг от друга, между регионами тоже огромная разница. Я сам считаю, что мой опыт — самая важная вещь, которую я могу предложить команде. Справился бы я, если бы его у меня не было? Нет. Но, возможно, эти тренеры знают то, чего не знаю я. Может, я слишком давно играю в «Доту» и у меня просто туннельное мышление.
— То есть ты считаешь, что они могут стать настоящими тренерами, но при этом думаешь, что нужно понимать, как это — выходить на сцену, чтобы выиграть миллионы?
— Примерно так.
— И тебе как профессиональному игроку сложно понять, как может быть иначе.
— Да, пожалуй. Не знаю, как они сами это видят, но, по-моему, этот опыт очень важен.
— А ты лучше понимаешь игроков.
— Естественно! Я знаю, как они себя чувствуют и в чем могут ошибиться. Я же сам так делал. Поэтому я могу предотвратить эти ошибки. Если честно, я именно на это больше всего опираюсь. Не представляю, как можно без этого обойтись.
— Fear писал в твиттере, что сейчас в успешной команде восемь человек: пять игроков, тренер, аналитик и менеджер. А ты как думаешь?
— Ну, у нас аналитика нет. Мне он никогда не был нужен, и я не думаю, что в будущем это изменится. Но это связано с моими личными особенностями — мне тяжело доверять людям. Если бы я работал с аналитиком, я бы все по два раза проверял и переделывал. Только тратил время зря.
— OG победила на четырех «мейджорах» из пяти, но на The International 2016 вы не показали ту игру, которую показывали весь сезон. Почему?
— Я бы предпочел тут не вдаваться в детали, потому что опыт, который мы получили на этом турнире, был для нас важен. Мы будем опираться на него и в будущем. Я не хочу об этом рассказывать, ведь другие команды тогда тоже смогут его использовать. Но раз уж там проиграли не они, то и не им делать выводы.
— Стало быть, вам это помогло.
— Да, мы поняли, что неправильно подходили к определенным играм и определенным ситуациям.
— Ты говоришь о стратегии или…
— Скорее об общем подходе. Да, мы многому научились, причем самым болезненным способом. Но именно в такой ситуации ты узнаешь больше всего. У тебя нет вариантов и нет выхода. Тебе надо понять, что пошло не так, и сделать выводы. Да, нам пришлось тяжело, ведь мы многого ожидали от этого турнира. Мы тогда только-только выиграли «мейджор», и так вылететь [с The International] было больно.
— Вы ведь были фаворитами.
— Да, и вот мы встретились с MVP Phoenix. И мы их размазали, там было вроде 28:0. А потом вдруг раз — и мы проигрываем сначала им, потом TNC, которых мы неоднократно раскатывали. Мы точно знали, что сильнее. А потом вдруг они нас обошли и выиграли очень легко. Если ты попадаешь в такую ситуацию, в которой что-то явно идет не так, важно критически подойти к собственным действиям. Мне нравится думать, что нам этот опыт помог. И сейчас мы понимаем, что именно там произошло.
— И раз вы все поняли, то избавились от тех ошибок? Или иногда их все-таки повторяете?
— Могу сказать, что на киевском «мейджоре» мы оказались в похожей ситуации, но сделали все совершенно по-другому. Мы не позволили обстоятельствам на нас повлиять, а обратили их в свою пользу и благодаря этому выиграли. Приятно видеть, насколько мы прибавили в этом сезоне.
— В вашем прошлом составе было два лидера — Cr1t- и Fly. Не было конфликтов из-за этого?
— У нас было два ярких игрока, но лидер был только один — Fly. Для команды важно иметь одного лидера, но при этом все должны общаться и между собой.
Мы всегда были довольно умными — и в старом составе, и в новом. Но каждый знает свое место и знает, что он может сделать для команды в целом. Например, иногда важно высказать свое мнение, но только если оно для нас полезно. А если нет, то лучше держать его при себе.
— Чем ты занимаешься большую часть времени как тренер?
— Я много смотрю игры других команд, да и нашей тоже — поэтому во время турниров почти не смыкаю глаз. На «Эпицентре», правда, такого не было, но в Киеве за три дня до гранд-финала я ложился спать в 7-8 утра. Матчи заканчивались в полночь, а мне нужно было успеть все посмотреть, осмыслить и представить команде.
— Ты сам все делаешь или тебе помогают?
— Нет, все сам. К моменту, когда парни проснутся, все должно быть готово. Так что я перехватываю пару часов сна, а там и они уже готовы к командной летучке. Мы говорим о том, что нас сегодня ждет, затем я снова смотрю игры и ложусь спать. После такого очень устаешь.
Это истощает, но и придает сил. Моя работа никогда не остается незамеченной, так как парни умеют воспользоваться тем, что я им рассказываю. Это очень благодарное дело.
— Стоит не спать ночами, чтобы выиграть «мейджор». Кстати, ты сам после этих побед не думал снова начать играть?
— Вообще нет. Чем больше побеждают они, тем меньше я хочу играть сам. Я занимаюсь «Дотой» на самом высоком уровне, вижу, как работают мои теории. Это я и люблю больше всего: придумать что-то, а потом видеть, как оно воплощается.
Но я вижу, как это делает моя команда, и понимаю, что сам, наверное, так бы не смог. Ну, или смог, но это неважно. Честно говоря, с этой командой я вообще ни о чем не жалею. Мне повезло работать с ними, мы отлично ладим, и я думаю, что они просто бешеные игроки.
— Но ты все еще чувствуешь себя игроком?
— Как игрок я был не очень успешен, зато как тренер побывал на трех «мейджорах» — и на всех мы победили. На большинстве турниров — кроме TI — мы играем в финалах. Так что я хороший тренер. Но я остаюсь игроком. Я бы не смог сейчас так работать, если бы не играл так много.
— OG нет среди участников The Summit 7. Это ты так решил?
— Я никогда не решаю в одиночку, это решает команда. Мы не едем на Summit, так как расписание неудобное выходит. Сначала надо поехать в Азию, потом в Америку, а потом снова в Азию. А мы не хотели все время туда-сюда мотаться.
— Ты рассматривал кого-то кроме Ana, когда брал его в состав? Почему ты взял игрока почти без опыта на профессиональной сцене?
— Рассматривал, конечно. Но это был как раз тот игрок, которого мы искали. Кто-то, с кем будет легко работать. Потому что у нас такая команда. Мы отлично работаем вместе и отлично ладим друг с другом. Это одна из наших сильных сторон, и нам хотелось ее сохранить.
— Для вас это важнее всего?
— Что игроки должны ладить? Да, но все зависит от ситуации. Вот если у вас есть человек, который ладит с другими, но плохо играет, толку не будет. И наоборот — если он хороший игрок, но ни с кем не ладит, это тоже не сработает. Нужно соблюдать баланс.
Я знаю, что для других это не так важно. Я бывал в командах, где игроки не то что не ладили — они ненавидели друг друга. Но они были профессионалами. И это работало, хотя у ситуации были свои минусы.
— Это влияет на их стиль или стратегию?
— Иногда так даже лучше, потому что между игроками есть дистанция. Когда вы реально близки, вы можете не замечать ошибок друг друга или не говорить про них.
— Вы самые неудобные соперники для Evil Geniuses, постоянно выбиваете их. Как так получается? Почему они вам проигрывают?
— Это лучше у них спросить.
Мы хотим у них победить, потому что это всегда нас здорово заряжает. Я всегда работаю в полную силу, но против EG я особенно хорошо знаю, что каждая деталь имеет значение, и ничего не упускаю. Не думаю, что понимаю их лучше, чем другие, но мы всегда неплохо представляем, что они будут делать.
На последнем «мейджоре» мы выиграли у них 4:0, но между нами не такая большая разница. Она намного, намного меньше. И они тоже это знают, и потому сильнее хотят обыграть, а мне от этого не по себе.
— У тебя больше 8 000 MMR. Кто-то говорит, что это просто цифры, кто-то считает, что это единственный показатель скилла. А ты?
— Я раньше сильно расстраивался по поводу MMR. Когда он только появился, игроки загорелись, а я видел, что они неправильно все восприняли, слишком много значения придавали. Но потом я подумал и тоже начал набивать MMR, и добил до 8 800.
Но чем больше я его наращивал, тем хуже становился как игрок. Я спамил героями, чтобы дело шло побыстрее. Но если сыграть за одного и того же героя по 50 раз подряд, лучше не станешь.
— А как станешь?
— Я играю лучше, если часто меняю роли, беру разных героев. Я думаю, что в тренировках нужно постоянно ставить себя в тяжелые ситуации и пытаться в них выжить. Так ты понимаешь, на что способен.
Конечно, MMR кое-чему учит. Усидчивости, например. Иногда ты так хочешь победить, что готов сыграть за одного героя сто раз подряд. Ты тренируешь определенные аспекты, но в других аспектах становишься хуже.
Если ты умный, знаешь, что делаешь, то все под контролем. Это хорошо. Но потом я вижу игроков, которые набирают к себе в команду по MMR, и смеюсь. Я так злился раньше, потому что видел много хороших игроков, но их не замечали просто потому, что они не набивали MMR. И это тупо.
— Например, кто?
— У меня нет конкретного имени, но могу привести пример. Возьмите YapzOr. У него было где-то 7 000, но он уже был лучшим на четвертой позиции в мире. И он был заперт в этих 7 000, потому что не набивал их, а работал над собой. Пробовал билды, героев. А я вижу ребят, которые не знают, как играть против Io, зато у них 8 000 или больше. И кто из них играет лучше? YapzOr. Но когда люди видят [только] цифры, они начинают прикидывать — ну, у этого парня 8 500, а у этого 7 000. Ясное дело, что лучше тот, у которого 8 500! Но не все так просто.
— Это твой второй «Эпицентр». Как ты оцениваешь организацию турнира? Что-то изменилось?
— Здесь очень хорошо. Ну, как тренер я всегда расстраиваюсь, потому что для меня нигде не могут поставить шестой компьютер, а это так важно. Я прошу об этом всех организаторов, на «Эпицентре», на «мейджоре», на TI, и только однажды мне позволили сесть рядом. Не помню, где, может, на AC. Я так хочу смотреть игры, быть в игре. После бессонных ночей хорошие условия очень важны, так проще было работать. Но в остальном все было круто. Организация отличная, персонал всегда рядом, все делает как надо.
— Кого ты считаешь самым недооцененным и самым переоцененным героем в мете?
— С тех пор, как я стал тренером, мое мнение влияет на игру. Я знаю, что его могут услышать другие команды. Я и сам так слушаю, а потом использую это против них. А они то же самое могут сделать с нами. Поэтому я не могу ответить на твой вопрос.
— Ладно, а назови хотя бы самого любимого и самого нелюбимого героя.
— Люблю Beastmaster. Сейчас его в мете нет, и я жалею об этом. Но это значит, что он не так и хорош.
— Чего ему не хватает?
— Возможно, базовых характеристик. Necronomicon на нем хорошо сказался, но в остальном ему трудно разогнаться за счёт предметов. И на линии он неустойчив.
— А кого ненавидишь?
— Не знаю, очень многих. Abaddon, может. У него глупый талант на 25-м уровне.