Сериал Дэвида Чейза «Сопрано», как вы знаете, крайне сложен. По структуре — ведь в нём постоянно переплетаются временные и сюжетные линии; по системе персонажей — ведь они постоянно меняются как внутренне, так и внешне (ну, вы знаете: кто-то кормит рыб, а кого-то берут, как свежую кровь). Ещё одна сложность — любовь к использованию двойного дна. Одно из них создаёт в том числе еда. С основными примерами вы можете ознакомиться в нашей предыдущей статье, но так как изысканность кулинарных эвфемизмов не перестаёт удивлять с каждой новой серией, мы решили, что небольшое дополнение не помешает.
Сочные стейки после убийства
В нашей любимой ньюаркской семье самое ценное — это её члены. Так что, когда на Кристофера Молтисанти (Майкл Империоли) нападают два взбунтовавшихся юнца — Мэтт Бевилаква (Лилло Бранкато-мл.) и Шон Джисмонте (Крис Тардио), Тони Сопрано (Джеймс Гандольфини) никак не может пустить дело на самотёк. Шону повезло — в напряжённой схватке Крис умудрился застрелить бедолагу, а вот Мэтт смог сбежать и ненадолго затеряться. Но кто же способен скрыться от вездесущих лап мафии. Так что Тони и Пусси Бонпенсьеро (Винсент Пасторе) выслеживают мальца, а затем вполне закономерно убивают.
Однако, что самое интересное, после совершенно ужасной и унизительной «мокрухи», в ходе которой Бевилаква обмочился, нарыдался, а затем просто-напросто был забит, как загнанное животное, Тони и Пусси едут поужинать. В ресторане они берут по сочному стейку прожарки медиум рейр и пенное. Тони травит анекдот про тапочки и дилдо, а затем вспоминает, как Сэл привёл его в это же место в первый раз. «Лишил его девственности». Сложно представить, как ещё Пусси Бонпенсьеро мог лишить Тони Сопрано девственности, кроме как подсобить ему с первым убийством. А значит, поедание стейков в совершенно конкретном заведении и после совершенно конкретных событий — не стечение обстоятельств, а небольшая традиция.
Мясо на кадрах из ресторана выглядит фантастически. Внушительный кусок отличной говядины с мягкой розоватой серединкой, из которой на тарелку вытекает сок. Честно признаться, словно смотришь на картину — представителя голландских натюрмортов XVI–XVII веков. Изображение мяса в живописи традиционно связывалось со стихией земли, с чревоугодием, с неотвратимостью смерти. Мясное изобилие говорит нам о мирских радостях, которые зачастую бывают губительны для души. То, с каким наслаждением, с какой непосредственностью Тони пиршествует после совершённого дела, говорит и о нём, и о Сэле многое. Эти парни забили страх смерти глубоко внутрь себя. Они считают себя её повелителями, закапывают врагов в землю, а о себе подобной мысли стараются не допускать. Именно они смеются смерти в лицо ради каких-то призрачных целей и достатка. Это пир, на котором упоминание Господа звучит как анекдот, а зритель совершенно точно знает, что ни этих двоих, ни их души уже не спасти.
Семейный обед с брачиолой
Третий сезон, первая серия под названием «Район мистера Руджерио». Крис, Полли, Тони, Сильвио, Фьюрио и другие сидят за столом и обедают. «Руффино», салат, тефтели в томатном соусе, брачиола. Один Пэтси Паризи, брат-близнец Филли Паризи (Дэн Гримальди), сидит с ними за одним столом без аппетита. Он говорит, что сегодня у них с братом день рождения — 51 год. Тони соболезнует его утрате, но все за столом знают реальный расклад дел. Филли убили за распространение слухов о том, что Тони ходит к мозгоправу, причём убийца сидит в этой сцене чуть ли не напротив Пэтси.
Самое интересное на столе — это, конечно же, главное блюдо. Брачиола, на которой так старательно делает акцент Тони Сопрано, — это блюдо семейное, частый гость на столах семейных воскресных ужинов. Буквально символ того, что семья в сборе, все в мире и согласии. Брачиола готовится на открытом огне: brace означает «тлеющие угли». Итало-американские общины адаптировали брачиолу, используя более доступные местные ингредиенты: консервированные томаты, отрубы говядины — всё то, что было дорогим и редким на какой-нибудь Сицилии. Так брачиола превратилось из чего-то суперпростого и привычного в сытное блюдо для семейных встреч. Параллельно пришёл и смысл вновь обретённого процветания коммуны.
Вернёмся же к Пэтси, которому кусок в горло не лезет среди своих корешей. Что, кстати, неудивительно, когда осознаёшь все составляющие этой ужасной сцены. Представьте: сидите вы на обеде со своими родственниками, а на прошлой неделе у вас почему-то умерла собака. Собака, которая много лаяла, чем раздражала вашу бабушку, писала на ковёр, что выводило из себя маму, не слушалась летевших в неё тапок и криков отца. Ну и вам сказали, что она сбежала и попала под машину. Хотя вы прекрасно понимаете, что эти трое сговорились и усыпили её, а вам накладывают знаменитое бабушкино мясо по-французски и улыбаются прямо в лицо, старательно переводя тему. Вот и у Пэтси так же, только вместо собаки — однояйцевый брат.
Используя конкретно брачиолу в качестве главного блюда, создатели сериала сильно акцентируют конфликт между героями. Это уже не просто коллективное поглощение пищи, а некоторое переложение «Тайной вечери» — с той поправкой, что за столом далеко не один предатель. Неудивительно, что Пэтси Паризи в конце эпизода, шатаясь, придёт к Тони Сопрано на задний двор с пистолетом, явно намереваясь его убить прямо здесь и сейчас. Однако его собственные планы на дальнейшее существование в банде, по всей видимости, оказались слишком сильны, так что он отказывается от своей затеи и просто мочится боссу в бассейн. Вот вам и брачиола.
Как же вкусно думать о бессмысленности жизни
Мать Тони Ливия (Нэнси Маршан) — та ещё заноза. Как вы помните, во втором сезоне она попала в больницу, потому что уже не могла сама о себе позаботиться дома. И каждый раз, когда кто-нибудь приходил к ней в палату, начинала завывать примерно одно и то же: «Выкиньте меня из окна! <...> Дайте мне умереть! <...> Вы не представляете, через что я прошла». И каждый раз, когда кто-то приносил ей еду — Дженис, Мэдоу (которая, кстати, терпеливо пыталась покормить бабулю с ложки), — Ливия всё отказывалась, отворачивалась и снова начинала выть.
Пока однажды не произошла одна удивительная штука. Второй сезон, седьмая серия. Эй Джей приходит к ней спросить совета — как вести себя с отцом, если он недоволен поведением малого. На что Ливия рассказывает пацану совершенно жуткую историю о том, как несколько подростков сгорели заживо в машине, когда врезались в дерево, да и что нет никакого смысла в жизни. Мир — это джунгли, счастья от такого существования не жди, утверждает депрессивная бабка. Люди обязательно тебя предадут, а потом каждый умрёт сам по себе. После данной бравады мадам берёт в руки вилку и начинает активно и с аппетитом поглощать рис, фасоль и что там ещё у американцев на обед в больницах.
Удивительно, как эту женщину заряжают ужасы мироздания. Кажется, что этот пример прекрасно заменяет чуть ли не все походы Тони к психотерапевту, ведь здесь прекрасно видно, как Ливия с жадностью поглощает радость к жизни других людей. Неудивительно, что, прожив добрую часть сознательной жизни рядом с такой женщиной, Тони пропитался дикой ненавистью и страхом. Ей будто и не нужна еда вовсе.
Проклятая рыба из индийского ресторана
«Рыба — это символ христианства. Говорило нам в тюрьме начальство» — поётся в одной из песен группы «Пекин Роу Роу». И ведь не просто так этот яркий символ стал лидирующим как в конкретной песне, так и в умах сведущих в рыбных делах людей. Создатели сериала «Сопрано» уж точно входят в вышеупомянутую когорту людей, учитывая их внимание к рыбе в культовой серии.
Шла 13-я серия второго сезона под названием «Весёлый дом». Тони, Пусси Бонпенсьеро и их соратники веселятся и едят рыбу в индийском ресторане. Шикарная, красная, свежая, обложенная какими-то травками, с остатками собственной красной чешуи, которая демонстрирует богатый цвет большой рыбы. Царь-рыба с белым мясом. В начале-то серии наши герои её употребляют, а в конце знаете, что произойдёт? Правильно, рыбы начнут лакомиться необъятным телом Пусси Бонпенсьеро.
Удивительно, как эта небольшая деталь оказалась способна сформировать своим существованием целый мир. Рыба, которая ещё не раз появится в этой серии, создаёт удивительный контрапункт между тем, каким мы видим Тони Сопрано — мужественным альфа-самцом, вспыльчивым грубияном, закрытым и нарочито угрюмым, — и тем, насколько он на самом деле тонок, интуитивен, открыт к знакам и символам, магическому образу мышления.
Рыба, от которой якобы пострадает желудок нашего мафиози, становится проводником в потусторонний мир сновидений. Тони приходит на пирс, где встречается со своими «коллегами», но видит, что Сальваторе сильно отключён от происходящего. Он безмолвен, смотрит куда-то в сторону воды, а затем и вовсе исчезает. В одном из следующих приступов Тони на том же пирсе поговорит с рыбой — обладательницей голоса Сэла. «Ты же знаешь, что я сотрудничаю с властями, Тони? <...> Рано или поздно придётся это признать», — скажет она.
Проблема в том, что, как бы рационален мистер Сопрано ни был, он оказался более чем способен после мучительной жиденько-диарейной ночи поехать к Бонпенсьеро с предложением отдохнуть на лодке. Да, он случайно находит кассеты и записывающее устройство у Сэла, но все и без этого понимают расклад дел. Даже если бы он не нашёл никаких доказательств, интуиция всё равно уже взяла верх.